Добрый день! Сегодня мы приняли решение повысить ключевую ставку на 100 базисных пунктов, до 9,50% годовых.
В его основе лежит существенный пересмотр видения экономической ситуации и ее перспектив. Вопреки нашим ожиданиям, перелома в динамике инфляции на сегодняшний день не произошло. Более того, ее устойчивые компоненты даже усилились. Основная причина — нарастающие дисбалансы в экономике. В результате требуется более жесткая денежно-кредитная политика, чем мы предполагали раньше. При этом возвращение годовой инфляции к целевым 4% мы ожидаем теперь только в середине следующего года.
При принятии решения мы, как обычно, рассматривали баланс рисков для экономики и инфляции.
Начну с экономики, которая не просто отыграла потери периода пандемии, но и значимо превысила траекторию сбалансированного роста. Мы видим уверенное повышение потребительской и деловой активности. Чистая прибыль российских компаний — почти вдвое выше, чем до пандемии. Безработица обновила исторический минимум. Это впечатляющие результаты, если бы не одно «но» — высокая инфляция.
Наблюдаемые темпы роста экономики в нынешних условиях ошибочно считать устойчивыми и сбалансированными. И высокая инфляция — это индикатор нарастающего перегрева экономики. Если не принимать мер по возвращению экономики на траекторию сбалансированного роста, ее перегрев будет усиливаться и приведет к неконтролируемому разгону инфляции и последующему замедлению роста экономики вплоть до рецессии. Высокая инфляция сводит на нет все преимущества экономического роста для людей, угрожая их реальным доходам и сбережениям, тем самым снижая уровень жизни.
Перегрев экономики — это следствие усиливающегося дисбаланса между спросом и предложением. Многие заметили, как выросли в последнее время цены на рынках жилья, автотранспорта, внутреннего туризма. Эти рынки — наиболее яркие примеры того, к чему приводит рост спроса сверх возможностей расширения предложения.
Нехватка комплектующих и узкие места в логистике стали серьезным вызовом для предприятий в период пандемии. Компании постепенно решают эти проблемы, но на их полное устранение уйдет не меньше года.
Все более серьезным ограничением для наращивания выпуска становится нехватка рабочей силы. Безработица сегодня как никогда низкая, и компаниям будет сложно набрать новых работников при расширении производства. На наш взгляд, это более значительный и долгоиграющий вызов для роста предложения, чем затянувшиеся, но все же временные трудности с логистикой.
В этих условиях раздача дешевых кредитов не сможет быстро расширить выпуск. Но продолжит подстегивать спрос. Денежно-кредитная политика может и должна сыграть возложенную на нее контрциклическую роль. Чтобы обезопасить реальные доходы и сбережения граждан от обесценения и создать условия для более здорового и устойчивого роста экономики, мы должны убрать перегретый, избыточный спрос. Избыточный спрос — это рост спроса, который означает не рост потребления, а рост цен. Именно поэтому мы продолжаем цикл повышения ключевой ставки.
По нашему прогнозу, с учетом проводимой политики, ВВП в этом году вырастет на 2–3%. В следующем году рост составит 1,5–2,5%, а к концу прогнозного горизонта вернется к 2–3%, что мы рассматриваем как устойчивый темп.
Теперь об инфляции. За прошлый год цены выросли вдвое выше нашей цели по инфляции. В январе годовая инфляция увеличилась еще.
Временные проинфляционные факторы на стороне предложения на поверку оказались более длительными. Международная логистика уже два года продолжает оставаться узким местом для многих импортируемых товаров. В условиях ограничений на зарубежные поездки продолжают дорожать услуги внутреннего туризма.
Фактически временные факторы дали эффект устойчивых, что существенно повлияло на инфляционные ожидания населения и бизнеса. В последние месяцы они достигли максимумов с начала 2016 года.
Появилось даже мнение, что повышение ключевой ставки никак не сдерживает рост цен. На самом деле, если бы мы не начали повышать ставку весной прошлого года, инфляция сегодня сложилась бы гораздо выше 10%. Наша ставка это предотвратила. Но фактическое давление проинфляционных факторов оказалось гораздо сильнее, чем можно было бы предположить.
С учетом усилившегося инфляционного давления и переоценки длительности временных факторов мы повысили и расширили диапазон прогноза инфляции до 5–6% в этом году. Мы ожидаем, что с учетом наших действий годовая инфляция вернется к 4% в середине 2023 года.
Теперь о денежно-кредитных условиях. Их подстройка к повышению ключевой ставки происходит медленнее, чем мы ожидали. Из-за роста инфляции и инфляционных ожиданий мы только сейчас перешли от мягких условий к нейтральным. Сегодняшнее решение будет способствовать переходу денежно-кредитных условий в область жестких.
Это позволит ограничить рост долгосрочных кредитных ставок, которые сильно зависят от ожидаемой в будущем инфляции, от инфляционной премии. Чем более низкая ожидаемая инфляция будет заложена в эти ставки, тем более доступными будут долгосрочные кредиты.
Темпы роста кредитования перестали ускоряться, но этого пока недостаточно для ощутимого влияния на инфляцию. Кроме того, значимый вклад в рост кредитования вносят ссуды по сниженным ставкам, по разнообразным льготным программам. Их условия малочувствительны к денежно-кредитной политике. Напротив, чем выше инфляция, тем более привлекательными становятся эти программы для заемщиков. За последние два года, по нашим оценкам, доля таких ссуд в общем банковском портфеле как минимум удвоилась и сейчас составляет около 10%. Поскольку спрос на такие кредиты слабо зависит от ключевой ставки, нам необходимо поддерживать более жесткие условия для всех остальных заемщиков, которых большинство.
Рост ключевой ставки чуть более активно отражается на динамике депозитов, чем кредитов. С середины прошлого года склонность населения к сбережению несколько повысилась, но процесс пока идет медленно. Это связано в основном с одновременным ростом инфляционных ожиданий. Но также и с тем, что темп роста депозитных ставок очень неоднороден по банковскому сектору. Соответственно, чтобы добиться требуемого роста средних депозитных ставок, нам и тут требуется более значительное повышение ключевой ставки.
Что касается рисков, то проинфляционные преобладают и даже усилились.
Во-первых, проблемы на стороне производства и логистики могут сохраняться дольше. В период пандемии ограничительные меры и структурные изменения в производственных цепочках привели к временному, но значительному росту издержек компаний. Этот так называемый шок издержек будет постепенно разворачиваться вспять, внося дезинфляционный вклад. В октябрьском прогнозе мы предполагали, что в 2022 году исчерпается влияние 40% накопившихся с начала пандемии временных факторов. В сегодняшнем прогнозе мы понизили оценку этой доли до 20%. И есть вероятность, что этот процесс будет происходить медленнее или значимого разворота не произойдет вовсе. Это серьезный проинфляционный риск.
Во-вторых, из-за высокой инфляции центральные банки многих стран ускоряют ужесточение денежно-кредитной политики. На среднесрочном горизонте это снизит инфляцию в мире, но краткосрочно может стать проинфляционным фактором для стран с развивающимися рынками. Со стороны внешних условий также существует вероятность продолжения роста цен на сырье и энергоносители, ряд других товаров, включая продовольствие. Выросли и риски со стороны геополитики. Купирование всех этих внешних рисков при прочих равных может потребовать большей реакции денежно-кредитной политики Банка России.
И в-третьих, фактор, который нас очень беспокоит, — это состояние рынка труда, который становится все более дефицитным. Компании будут вынуждены острее конкурировать за трудовые ресурсы. Это ограничивает скорость и в целом способность предложения быстро подстраиваться к возросшему спросу. А рост издержек на труд без соответствующего роста производительности труда давит на цены.
Дезинфляционные риски на прогнозном горизонте выражены слабо.
Теперь о наших будущих решениях.
Напомню: мы прогнозируем инфляцию в 5–6% в этом году и ее возвращение к цели в середине следующего года. Сразу подчеркну: это ни в коем случае не означает, что мы меньше привержены своей цели. Можем ли мы обеспечить инфляцию в 4% к концу этого года? Без рецессии — нет. Для этого нам пришлось бы пойти на шоковое повышение ставки, которое создало бы угрозы как для устойчивости экономического роста, так и, возможно, финансовой стабильности. И это означало бы перелет инфляции гораздо ниже цели в следующем году. Сбалансированное решение — это постепенная дезинфляция, которая вернет инфляцию к цели, не создавая рисков для устойчивого экономического роста.
По нашим оценкам, сбалансированная денежно-кредитная политика предполагает диапазон средней ключевой ставки в 9–11% годовых в этом году, 7,5–9% — в следующем и 5–6% — в 2024 году.
Этот прогноз пока не позволяет говорить о том, что цикл повышения ставки завершен. Мы допускаем возможность ее дальнейшего повышения на ближайших заседаниях. При этом в фокусе нашего внимания будет скорость замедления устойчивых компонентов инфляции. Последующая нормализация денежно-кредитной политики в значительной мере будет определяться скоростью снижения инфляционных ожиданий и ослабления проинфляционных факторов со стороны предложения. Мы будем действовать исходя из поступающей информации, но на сегодняшний день склонны полагать, что снижение ставки будет происходить медленнее и дольше, чем ее повышение в течение последнего года.
Спасибо за внимание.
105095+7 (800) 300-30-00
