Добрый день, уважаемые участники съезда!
Пандемия медленно, но уходит, понемногу появляются приметы возвращения к нормальной жизни и очные конференции. Все-таки нам очень не хватает живого общения, и я очень рада приветствовать вас сегодня в этом зале.
Конечно, перемены происходят не только в формате общения. Мы видим, что постепенно антикризисная повестка наших действий сменяется возвращением к повестке развития. Понимая, что пандемия оказала серьезное влияние на общество, на экономику в целом, на финансовый сектор, мы должны думать о будущем, о том, как финансовый сектор будет помогать развитию экономики.
Банковский сектор в прошлом году действительно внес позитивный вклад в условиях пандемии в поддержку экономики, в поддержку своих клиентов и, я уверена, сможет и дальше поддерживать развитие экономики.
И я, пользуясь случаем, хочу поблагодарить все банковское сообщество за очень ответственное поведение в пандемию. Благодаря вам, действительно, негативные последствия пандемии были сильно смягчены.
Мы видим, что банки не «зажимали» кредитование, как это было, например, в кризис 2014–2015 годов, а, наоборот, существенно его нарастили и, более того, реструктурировали большой объем кредитов своим клиентам. То есть поддержали заемщиков в острый период, когда они нуждались в финансовых ресурсах. Это позволило избежать более серьезных последствий как для банков, кредитные потери которых оказались не такими серьезными, как многие ожидали, но и для экономики в целом. Мне кажется, это показывает, что такое долгосрочное выстраивание отношений с клиентом очень важно, и для этого у банков были возможности, потому что накопленная в предыдущие годы финансовая устойчивость позволила проводить такую политику, а не требовать сразу от своих клиентов погасить кредиты, не выдавать кредиты. Поэтому, мне кажется, это такой позитивный результат в целом очень сложного прошлого года.
Корпоративный портфель действительно вырос серьезно, почти на 10%, и продолжает расти — за первые четыре месяца этого года рост 3,5%, если брать январь — конец апреля. То есть такая динамика продолжается и в этом году.
При этом важно, что кредитуются не только крупные компании, но и малый и средний бизнес: портфель малому и среднему бизнесу в прошлом году вырос на 20%, это рекордный уровень с 2014 года. Здесь, конечно, этому кредитованию способствовали и специальные льготные программы правительства. Правительство, действительно, приняло масштабные программы поддержки малого и среднего бизнеса, мы внедрили свой механизм, специальный механизм льготного кредитования, который был тоже абсолютно востребован. И мы видим, что банки в рамках таких разных специальных инструментов выдали около 18% всех кредитов малому и среднему бизнесу. Но остальное наращивание кредитов малому и среднему бизнесу шло на обычных рыночных условиях, и это тоже хороший фактор. При этом в I квартале этого года мы видим, что портфель кредитов малому и среднему бизнесу тоже продолжает расти и вырос еще на 5%.
Высокими темпами росла ипотека — здесь, как и в сегменте малого и среднего бизнеса, было и до сих пор есть стимулирование льготными программами. Ипотечный портфель тоже вырос значительно, более чем на 20%, при этом уже достиг почти половины от всего розничного портфеля, а в I квартале также продолжает расти, тоже на 5%. Вы видите, цифры достаточно схожие и по ипотеке, и по малому и среднему бизнесу, то есть динамика везде положительная.
Но в ипотеке — мы не раз высказывались — нас беспокоит сопутствующий этому рост цен на жилье на первичном рынке. И, на наш взгляд, это говорит о необходимости постепенного завершения антикризисной программы и развития льготных программ более таргетированных, более адресных.
Потребительское кредитование в пандемию росло слабее, чем до пандемии, но сейчас вновь ускорилось и растет быстрее, чем восстанавливаются доходы населения. Здесь мы считаем важным следить за рисками, чтобы не допустить перегрева и не было опасной закредитованности населения.
С фондированием ситуация пока в целом спокойная — общий приток средств клиентов в 2020 году был выше, чем в 2019 году. Но очевидно, что в том, что касается розницы, розничных пассивов, ситуация складывается не в пользу банков.
Рост вкладов населения в прошлом году замедлился более чем в два раза по сравнению с 2019 годом. Это и результат оттока в весенние месяцы, когда люди в силу неопределенности ситуации снимали и переводили деньги в наличные, но и устойчивого роста спроса на альтернативные инвестиции (такие как недвижимость, фондовые активы) на фоне снижения депозитных ставок. И люди здесь умеют считать, они правы: средневзвешенная процентная ставка по рублевым вкладам опустилась в начале прошлого года с 5,5% до 4,2% к концу года и оставалась на этом уровне. Мы только сейчас увидели небольшой рост ставок. Максимальная процентная ставка по депозитам 10 крупнейших банков сейчас где-то приближается к 5% (4,93%).
Но в целом можно сказать, что банки, по нашей оценке, в хорошей форме. Есть прибыль, она сохраняется и в этом году, один из факторов — это наращивание кредитования, наращивание бизнеса, прибыльного бизнеса и снижение расходов на резервы. Несмотря на наши послабления, а мы давали послабления по резервам и ожидали, что 2021 год может усилить спрос на создание таких резервов. Но, во-первых, не все банки пользовались послаблениями, и это создавало дополнительный комфорт, что можно такими послаблениями пользоваться, но банки очень ответственно подходили в прошлом году к созданию резервов и много из них создали. И второе — мы видим, что экономика восстанавливается, и даже тот уровень дефолтности, который ожидали банки, он сейчас ниже. Будем надеяться, что экономика и дальше будет развиваться. Но сама по себе прибыль — это источник дальнейшего роста капитала, дальнейшего роста кредитования. Это тоже положительный фактор.
Я хотела бы чуть подробнее остановиться на том, какие шаги мы будем предпринимать в регулировании, чтобы, с одной стороны, сохранить устойчивость банковской системы, а с другой стороны — стимулировать направление ресурсов в экономику.
И мы сейчас считаем важной задачей особое внимание к рискам для банков и их клиентов, потому что «выздоравливающая» после пандемии экономика может быть чувствительнее к этим рискам, чем в спокойные времена.
Начну с розничного кредитования. Сейчас важен сбалансированный рост розничного кредитования. Я уже в начале сказала — важно не дойти до опасных уровней закредитованности населения. И сейчас мы вновь вынуждены обращать внимание на необеспеченное кредитование. Опять несколько цифр: в марте этого года задолженность по необеспеченному кредитованию только за один месяц выросла на 1,9%, в апреле, по предварительным данным, еще на 1,6%. Если сохранятся такие темпы, то годовой рост составит около 20%, что сильно выше роста доходов населения. Мы сейчас уже видим рост закредитованности, сейчас население направляет на обслуживание кредитов почти 12% располагаемых доходов — 11,9%. Это на 1 процентный пункт больше, чем было перед пандемией, когда нас ситуация с необеспеченным кредитованием уже сильно беспокоила.
Мы не хотим нарастания этой тенденции, поэтому вернулись к макропруденциальной политике, которую проводили до пандемии. Это требование — больше капитала по кредитам, предоставляемым уже закредитованным заемщикам. Но мы понимаем, что такие макропруденциальные меры «отъедают» у банков капитал, который мог бы использоваться для расширения кредитования в других сегментах и покрытия потерь по реструктурированных кредитам.
И тем более эти меры по-разному действуют на разные банки, то есть они практически не дестимулируют банки, у которых большой запас капитала, и серьезно ударяют по тем банкам, у которых небольшой запас капитала. Поэтому мы еще раз обращаемся к Думе — знаем, что Правительство согласовало законопроект, который позволяет Центральному банку устанавливать количественные ограничения на такие необеспеченные потребительские кредиты для заемщиков с высокой долговой нагрузкой. И это не будет дополнительной нагрузкой на капитал. На наш взгляд, это будет позитивно и будет в равной степени влиять на разные банки с разным запасом капитала. Введение самих количественных ограничений, если будет предоставлено такое право, — это ответственный шаг, мы понимаем, мы будем его детально обсуждать с банковским сообществом.
Еще один риск, на который мы обращаем внимание, и думаем, что и вы обращаете внимание, — это не только рост закредитованности, но и процентный риск, который люди могут на себя сейчас принимать часто по незнанию. Поэтому мы вышли с инициативой, опубликовали доклад и тоже его с вами обсуждаем, о том, чтобы не разрешать бесконтрольное кредитование физических лиц — подчеркну, именно физических лиц — по плавающим ставкам. Если посмотреть на историю вопроса, то в последние годы банки активно наращивали долгосрочные активы. Это, наверное, хорошо, то есть в экономику поступали долгосрочные ресурсы, в том числе росли объемы ипотечного кредитования. При этом пассивы все больше формировались за счет краткосрочных средств, включая текущие счета. Это в определенной степени привело к росту процентного риска для банков. Нам вполне понятно желание банков разделить этот риск с заемщиками, и мы видим, что банки активно наращивают в кредитном портфеле долю кредитов по плавающим ставкам предприятиям, корпорациям. Сейчас это 38% кредитного портфеля. Увеличились вложения в облигации с плавающим купоном — это 32% портфеля облигаций банковского сектора. Это действительно вполне нормальная практика в корпоративном кредитовании, где заемщики обладают необходимыми компетенциями, чтобы принять решение, тем более для таких заемщиков кредиты по плавающим ставкам могут быть интересны, потому что в момент выдачи ставка обычно ниже. Но в рознице ситуация другая: заемщик, соблазненный более низкой ставкой, не всегда может здраво оценить риски роста ставок, а значит, и возможного последующего роста платежей, долговой нагрузки, что вдвойне опасно в периоды нестабильности, когда человек может потерять свой доход.
По сути, это может стать второй валютной ипотекой, когда люди потеряли возможность обслуживать долг и в конечном счете риски заемщиков станут рисками банков, и для вас процентный риск просто перейдет в кредитный риск. Поэтому мы сейчас обсуждаем с законодателями, с Минфином, с банковским сообществом, какими должны быть параметры регулирования плавающих ставок. Надеемся найти вариант, при котором все смогут довольно безопасно пользоваться этим инструментом.
Следующие две темы касаются системно значимых банков. Они не новы, они отложились из-за пандемии, сейчас мы к ним возвращаемся. Это переход системно значимых банков на продвинутый подход и регулирование риска концентрации. Сначала о переходе на продвинутый подход. Сейчас этот подход добровольный, на него перешли два банка, еще один банк близок к этому. Мы считаем, что со временем этот подход — продвинутый подход — должен стать обязательным для крупнейших банков. Надо сказать, что в США, Европе — Евросоюзе — все системно значимые банки уже перешли на продвинутые подходы. Этот подход позволяет банкам получать более точную оценку капитала, самим усовершенствовать систему управления рисками. И наибольшую экономию в капитале тогда получат банки с высоким качеством кредитного портфеля. Мы также подготовили сейчас консультативный доклад на эту тему, опубликуем его в ближайшее время и будет готовы подробно обсуждать с банковским сообществом.
Далее — риск концентрации для системно значимых банков.
Это исторически больная тема для нашего банковского сектора. Она объективно обусловлена тем, что наши крупнейшие корпоративные заемщики, предприятия больше наших крупнейших банков. И в условиях, когда не развито синдицированное кредитование, такое накопление рисков на отдельных крупных заемщиков может представлять уязвимость и риски для устойчивости банков.
Мы сейчас обсуждаем введение нового норматива, который будет отличаться от действующих нормативов концентрации (Н6, Н21) тем, что активы банковской группы включаются в расчет Н30 без взвешивания по уровню риска и будут соотноситься с основным, а не с общим капиталом. Это, на наш взгляд, позволит более точно оценивать эти риски и учитывать каналы передачи рисков, распространения рисков по группе, которая формирует банковские группы.
Мы подготовили проект нормативного акта и планируем также обсудить его с банковским сообществом. В любом случае введение норматива произойдет не раньше 2022 года.
Есть, действительно, много тем, которые нужно обсуждать, и мы их готовы обсуждать. Вы видите, я уже назвала несколько консультативных докладов, которые мы публикуем. И мы будем придерживаться той практики, которая была, есть, и нам кажется она полезной: все новшества, которые затрагивают банки, сначала обсуждать концептуально как консультативные доклады, потом давать время на обсуждение самих проектов нормативных актов и потом давать время на реализацию этих нормативных актов. По просьбе банковского сообщества мы внедрили у себя практику релизного подхода. Вы знаете, мы все изменения регулирования пытаемся пакетировать так, чтобы они вступали в силу два раза в год: 1 апреля и 1 октября, потому что понимаем, что это требует и доработки информационных систем — потому что практически все сейчас завязано на информационные системы, чтобы банки могли делать это в одно и то же время. У нас бывают исключения, когда действительно экстраординарные ситуации, либо с рисками. Либо банки в силу того, что это облегчение, льготный режим, просят нас внедрить такие новации быстрее. Иногда мы даем просто возможность выбора: остаться на старой системе или уже переходить к новой системе, хотя для нас это сложнее, но мы понимаем, что для банков так проще работать. На наш взгляд, это дает и предсказуемость внедрения всех этих наших новаций в регулировании.
Я хотела бы сказать, что мы стараемся вместе с вами расшивать узкие места, снижать издержки, где возможно, чтобы банки разных размеров имели возможность работать и приносить пользу своим клиентам.
Так, долгое время действительно на всех площадках, во время всех встреч обсуждался доступ банков к средствам бюджета, госкомпаний, и сегодня Анатолий Геннадьевич об этом сказал, про законопроект. Мы надеемся, что он действительно будет принят, и эта тема уйдет как тема наших постоянных обсуждений. Мы понимаем, насколько она серьезна и с точки зрения равных правил игры по доступу к средствам государственным, государственных компаний. Тем более они значительную часть пассивов банков формируют.
Мы при этом знаем трудности и банков, и, главное, их клиентов по работе с антиотмывочным законодательством. Поэтому готовим специальную платформу «Знай своего клиента». Нам здесь тоже требуется законодательство. Без законодательства не сможем это сделать. На наш взгляд, именно эта платформа позволит всем сократить издержки по исполнению антиотмывочного закона. Надеемся, что это будет сделано.
Также для того чтобы выравнять условия работы на рынке платежей, мы развиваем Систему быстрых платежей, ее функционал. И мы видим, что она востребована и клиентами банков, и самими банками. Это действительно выравнивает условия конкуренции.
Я не буду продолжать список. Я сказала это, чтобы проиллюстрировать наш подход. Мы не будем закрывать глаза на проблемы и на риски, но там, где мы можем, мы будем стараться помочь банкам снизить издержки, и считаем, что это надо сделать.
Вопросы сейчас я не успею обсудить. У нас будет с вами возможность все более подробно обсудить и на нашем традиционном ежегодном форуме — Международном финансовом конгрессе. Он через месяц у нас будет проходить. Я думаю, те вопросы, которые Анатолий Геннадьевич поставил, к ним обязательно надо вернуться. И по отчетности, согласна, еще раз посмотреть. Мы постоянно смотрим на эту отчетность. И надо, конечно, воспользоваться тем, что у нас все оцифровывается, и посмотреть, как мы здесь можем на качественно иной уровень перейти. Вы сказали об устаревших нормах регулирования. Да, они есть. Но напомню, что у нас есть постоянно действующая рабочая группа, которая занимается этими вопросами. Это аналог «регуляторной гильотины» Правительства. Мы часть норм уже отменили, готовы работать дальше более активно, ждем от вас сформированных предложений, и, может быть, и Ассоциации стоит здесь активизировать работу. Мы готовы. Устаревшие нормы никому не нужны.
По дистанционным услугам. Вы об этом сказали, многие банки поставили вопрос. Мы понимаем, что дистанционное открытие счетов, дистанционное оказание услуг — это важное направление. И здесь развитие Единой биометрической системы — один из ключевых проектов. У нас недавно встреча была с банками. И наш подход, подход Центрального банка — эта система должна развиваться как независимая, равноудаленная от всех и предоставляющая возможности для разных игроков участвовать в ней и пользоваться ею.
То, что касается банков с базовой лицензией, Анатолий Геннадьевич тоже уже сказал об этом. Банки с базовой лицензией будут в фокусе нашего внимания, потому что есть вопросы к банкам с базовой лицензией. На мой взгляд, решение об их создании было принято своевременно, и это позволило банкам постепенно (тем, кто не нашел свою бизнес-модель), цивилизованно выходить с рынка, но кто-то и нашел бизнес-модель. И действительно, больше половины банков с базовой лицензией, мы считаем, имеют достаточно жизнеспособные бизнес-стратегии. Но, тем не менее, мы готовы и дальше смотреть и в диалоге с вами обсуждать.
Тему экосистем мы также собираемся обсуждать подробно на Международном финансовом конгрессе. Мы опубликовали пока один доклад, который касается общих подходов к экосистемам, но готовим сейчас второй, который будет касаться именно предложений по изменению банковского регулирования и будет относиться к тем банкам, которые развивают экосистемы. Потому что, на наш взгляд, это, конечно, требует учета всех нюансов, связанных с рисками, со взаимоотношениями с клиентами.
И в заключение хочу сказать, что, на наш взгляд, банковское финансирование остается и еще долго останется в России основным способом привлечения долга. Мы заинтересованы в долгосрочной устойчивости, прибыльности банковского сектора. В том, чтобы банки могли отвечать потребностям экономики в любой ситуации — и в кризис, как в прошлом году мы видели, что банки это делают, и в периоды роста, как это сейчас. И желаю в этом успехов вам.
Спасибо за внимание!
107865+7 (800) 300-30-00
