Самые известные и наиболее ценные коллекции создавались энтузиастами. Но, как показывает история, коллекционирование из обычного увлечения легко перерастает в нечто более серьезное и нередко оборачивается ценными инвестициями. Однако между коллекционерами и инвесторами все же остается заметная разница.
В ближайшие полгода в России (сначала в Москве, потом в Санкт-Петербурге) будет гостить знаменитая Лейденская коллекция, в которой собраны произведения золотого века голландской живописи — Рембрандта, Хальса, Вермеера, «малых голландцев». Американец Томас Каплан, начиная собирать коллекцию в 2003 году, не был искусствоведом. Он просто с детства любил Рембрандта, а когда узнал, что далеко не все работы великого живописца находятся в музеях, обрадовался и стал активно приобретать его на открытом рынке. Все крупные коллекции изначально создавались энтузиастами, любителями.
В начале 90-х мы начали собирать картины тоже силами энтузиастов. Учредители нашего банка просто решили оформить офис картинами: это красиво и выделяло банк среди остальных учреждений, ведь в то время так никто не делал. А поскольку серьезных финансовых затрат на эти цели никто не планировал, был сделан акцент на актуальную российскую живопись, наследницу советской школы: она рождалась одновременно с банком и стоила в то время совсем недорого. Например, холст Александра Лабаса, который сейчас считается одной из жемчужин нашей коллекции, был куплен примерно за 200 долларов.
Арт-рынок в России и сегодня находится в стадии формирования, а в 1990-е годы его не было вообще. Поэтому источники нашей коллекции, как, впрочем, и многих других, были стихийными. Однако со временем у нас сформировалась художественная концепция, фокус сместился на представителей так называемой московской школы живописи, начиная от классиков Александра Лабаса и Федора Шурпина до Макса Бирштейна и Натальи Нестеровой. Сегодня собрание банка насчитывает более 200 произведений — и многие из них серьезно выросли в цене.
Вообще, культура коллекционирования предполагает в первую очередь эстетику — возможность получать от произведений искусства художественное наслаждение и желание делиться этим удовольствием с другими людьми. Задача извлечения прибыли либо вообще не ставится, либо находится на одном из последних мест по значимости. Тем не менее, если коллекционирование идет успешно, оно обычно становится и инвестиционно привлекательным. Специалисты отмечают, что в 2017 году среди предметов роскоши больше всего выросли в цене произведения искусства. Их средняя стоимость в аукционной продаже повысилась на 21%, следует из отчета The Knight Frank Luxury Investment Index (KFLII). За последние 118 лет предметы искусства в среднем подорожали в десятки раз, а мировой арт-рынок вырос на несколько порядков.
Такой рост не мог не привести к формированию особого направления финансовых инвестиций — инвестиций в искусство. Причем инвесторы в отличие от коллекционеров могут даже не приобретать для себя отдельные предметы искусства, а вкладываться в арт-рынок через специализированные паевые фонды. Коллекционеру, разумеется, не придет в голову делить любимую картину с еще сотней собственников. В России коллективные инвестиции в предметы искусства отсутствуют, робкие попытки лет пятнадцать назад создать арт-фонды потерпели неудачу. На Западе же такую опцию предоставляют, в частности, фонды в составе компании The Art Fund Association.
Интересное отличие коллекционера от инвестора выявила компания AXA Art (специализируется на страховании произведений искусства). При совершении покупки коллекционеры прислушиваются к мнению искусствоведов только в 21% случаев, а в остальных целиком полагаются на собственный вкус и интуицию, в то время как при инвестировании в искусство практически никогда не обходится без галеристов и арт-менеджеров. Но главное отличие инвесторов от коллекционеров — это мотивы, движущие факторы. Коллекционеры готовы отдать за понравившееся произведение искусства последнее, тогда как инвесторы — только небольшую часть своего инвестиционного портфеля, примерно от 5% до 10% инвестируемого капитала.
И все же большинство западных галеристов считают, что к арт-рынку не стоит подходить с точки зрения экономики. Так, галерист Эрве Аарон из Didier Aaron нередко говорит в своих интервью, что как только покупатель — неважно, коллекционер или инвестор — начинает думать об искусстве как о товаре, он проигрывает. Искусство в отличие от акций или облигаций, как и недвижимость, имеет безусловную материальную ценность. Но, в отличие от недвижимости, в цене произведения искусства заложена большая доля иррационального, эмоциональная составляющая.
Несмотря на значительный рост в цене наших картин, мы по-прежнему считаем себя в искусстве не инвесторами, а коллекционерами и любителями. При этом мы давно прислушиваемся к экспертам и считаем, что благодаря им коллекция становится уникальной и растет ее значимость. Одним из главных наших консультантов является искусствовед Сергей Попов, владелец галереи Рop/off/art. Художники, работающие с подобными галереями, спустя некоторое время получают серьезную известность, а их произведения свободно ротируются на вторичном рынке искусства. Для нас сотрудничество с галереями — это гарантия приобретения подлинных работ. Кроме того, на стороне продавца, проверенного дилера, с которым мы работаем, всегда находится и принцип ценообразования. Банк никогда не назначает цены на произведения искусства сам. Мы полагаемся на мнение профессионалов.
Формируя нашу коллекцию, мы старались учесть все особенности работы с таким необычным активом. Произведения искусства не имеют фиксированных правил установки стоимости. Это не бизнес, цена которого при продаже складывается из определенных показателей, и не ювелирное украшение, цену на которое назначают в зависимости от размера бриллианта и цены унции золота. Основные отличия произведения искусства от других объектов инвестирования: отсутствие стандартизации продукта, фактор риска провенанса (история владения), отсутствие регулярного дохода и высокая стоимость содержания (страхование, создание спецусловий для хранения — температурный режим, средства охраны и т. д.).
Стоит отметить еще одно важное различие между коллекционерами и инвесторами. Инвесторы обычно вкладывают в новые имена в расчете на то, что когда-нибудь они станут престижными. При этом современный инвестор не готов ждать 30—40 лет, он покупает картину современного мастера из расчета, что через несколько лет ее можно будет продать дороже в 10, а еще лучше в 100 раз. Коллекционеры же чаще покупают известные имена, «старых мастеров» (художников, работавших до 1870 года). В самом деле, нельзя купить Рембрандта за 45 млн долларов, а через год продать его за 90 млн. Круг людей, готовых купить Рембрандта, очень узок, и ими не движет мотив сиюминутно «купить-продать». Покупая «старых мастеров», можно быть уверенным: ваши внуки всегда продадут их работы по цене не ниже той, за которую они были куплены. Это надежная долгосрочная инвестиция, можно сказать, на века. Об этом очень точно в свое время сказал английский художник и критик Джон Рескин: «Не допускайте, чтобы цена картины определила достоинство картины, будет время, картина сама определит свою цену».
84482+7 (800) 200-02-23
